А изнасилованные украинки об этом знают?
Вначале Красную Армию встречали цветами. Потом радость освобожденных явно угасла. Интересно, почему?
Изнасилованные украинки не проходят по ключевому вопросу: они воспринимают «освободителей» как угрозу (не только для себя лично, а вообще: спокойная мирная жизнь, и тут приходят какие-то на танках и все ломают), что не способствует дружественным контактам с ними, в рамках которых ненасильственные отношения могли бы развиться. И наоборот: на территориях, освобожденных от «освободителей», украинский солдат воспринимается как защитник и герой, сам же он не в чужой экзотической стране, а практически возле своего дома, где на него распространяются обычные законы общества — т.е., вокруг него возникают дружественные контакты, а безнаказанно действовать против своих для него непозволительно (какие-то инциденты возможны, конечно, но зачем воровать еду, если тебя и так накормят).
Если же имеются в виду не современные события, а та же ІІ Мировая война, то есть свидетельства, что на Западной Украине были такие же случаи, как и в Польше. Касательно цветов: да, многие приветствовали воссоединение с Восточной Украиной еще в 1939, но политика репрессий все испортила, местные националисты отчетливо воспринимались как враги советских коммунистов, а еще были местные поляки, которых вскоре после освобождения депортировали в Польшу — в общем, с цветами освободителям не все так однозначно. Ну и языковый барьер, примерно аналогичный русско-польскому (местное население по-русски преимущественно не говорило, а советский солдат неславянской национальности мог и русский знать едва-едва. С восточноукраинцами в составе советских войск таких языковых проблем не было, конечно, и зачастую они брали на себя функцию переводчиков).
