какие-то очень противоречивые цифры, вроде «успешно», но «готовы капитулировать»
Так полголосования не за то, что происходит, а за то, «поддержите ли Путина».Они и отвечают: «Колебаемся вместе с линией партии!».А линия партии в другой половине вопросов.
Чтобы переключиться с речовок, мы спрашивали, что именно человек почувствовал в разные конкретные моменты: когда узнал о начале «операции», когда говорил об этом с родными или прямо сейчас. Это обычно вызывало легкое замешательство, раз за разом мы видели озадаченный взгляд. Было ясно: то, что люди чувствуют, имеет очень непрямое отношение к тому, что они говорят. — Что вы почувствовали?— Полностью поддерживаю действия нашего президента!Этот совершенно одинаковый и немножко странный ответ на вопрос: «Что вы чувствуете?» — звучал раз за разом, в восьми случаях из десяти. Произносилось это обычно с вызовом, немножко исподлобья, словно мы с отвечающим уже начали спорить. Мы просили рассказать подробнее, и человек начинал рассказывать про угрозу НАТО и «нацистов» в Украине.
Оказалось, что у одной из женщин, которые горячо поддерживали войну, муж из Украины.— Что он сейчас чувствует? — спросили мы ее.— Что! Страх за свою маму, переживает. — Как думаете, а что украинцы чувствуют?— Вы меня провоцируете? Я же сказала, что я за!
В один из дней мы подошли к мужчине за столиком в торговом центре. Моя коллега, поздоровавшись и объяснив, что мы журналисты, спросила про его отношение к войне. Мужчина взглянул на нас обоих этим напряженным взглядом, сказал: «Я полностью поддерживаю действия нашего президента» — и загородился бумажным пакетом из-под фастфуда.Мы отошли, и тут я увидел, что мужчина направился к охраннику: он вычислил шпионов и спешил незаметно сообщить, куда следует. — Вы вообще откуда? Москвичи? — прищурился мужчина, встав рядом с охранником, пока тот смотрел наши документы.
что это за сто первая рассказка?
Русский военный корабль видите? Вам туда.
