Лично мне ментально мне ближе северяне и западенцы. Южнорусская ментальность чужда мне, если честно, т.к. привык к большей межличностиной дистанции, нежели южная. С западенцами много общих моментов, т.к. чуваши тоже очень деревенские и консервативные люди.
Насчет межличностных границ у южан — пожалуй, соглашусь. Галичане сами отмечают свою закрытость. Север/центр — наверно, плюс-минус где-то посередине. Субъективно, Правобережье мне казалось более меланхоличным и закрытым, чем Левобережье (это в пределах центра — Черкасской и Полтавской областей).
Дальше, пасторальность и Киев. Провинция ведь есть везде — Запад тут не уникален. Полтава, допустим, сохранила в себе больше сельской украинской ментальности, чем Киев. В чем-то Киев принципиально отличается от «собственно Украины»: это такая внутренняя Америка, которую составляют преимущественно понаехавшие (из других областей, но не только областей), которые в процессе понаезжания сменили оболочку. Откуда и большая закрытость по сравнению с окружающей его провинцией. В общем, процесс, аналогичный тому, что в Москве, плюс некоторое стремление косить под Москву. Остальные города разрастались более естествественно, что ли, последовательно сами из себя, а вот коренные киевляне — в чем-то даже маргинальная группа с завышенным самомнением, и остальной Киев смотрится не как продолжение Подола и Печерска — скорее, эти старые районы выглядят как экзотическое включение внутри. А то, что в Киеве вокруг, кажется чем-то чужим для всего остального — и для старого Киева, и для провинции.
Вообще, раскол между селом и городом (или провинцией и мегаполисом) даже более глубокий, чем между востоком и западом. Здесь в центре нам кажется, что вот у западноукраинцев есть свой Львов, а вот у нас «своего настоящего города» нет. Изучать центральноукраинскую ментальность по Киеву — гиблое дело: это не чисто центральноукраинский город по составу населения, с культурными наслоениями, связанными не с происхождением, а с ролью.
Вот если брать сельских украинцев и сельских русских, в глаза бросается различие в деталях. У русских более жива общинность, есть устоявшиеся механизмы принятия коллективных решений, которым все потом следуют — у украинцев что-то подобное включается разве что в условиях большой опасности, как сейчас, а в остальном они индивидуалисты и каждый сам себе на уме (хотя, с другой стороны, большой вес имеет «а что люди скажут» и желание быть не хуже остальных — в условиях провинциальной открытости, общительности и «все всех знают», это существенный рычаг давления).
