Под ольхой задремал есаул молоденький,
Заслонив пейсами Тору и Талмуд.
Не буди казака, ваше благородие,
Ведь ему снится сон, как мацу пекут.
Он во сне видит дом, видит талес дедовый,
Там где чолнт на столе, стынет рыба-фиш,
Видит Двойру-сестру, от рожденья бледную,
Синагогу отца- в общем, весь Париж.
А на окне наличники,
Азохен вей, станичники
Черны глаза в окошке том,
Гуляй да пой, даёшь погром!
А во сне был Привоз, грело солнце южное,
И в Одессе у нас- всё без перемен.
Семь братьёв-баловней, все они бендюжники,
Чёрны пейсы крутил младшенький Семен.
А на окне наличники,
Азохен вей, станичники
Черны глаза в окошке том,
Гуляй да пой, даёшь погром!
Собиралось в поход идишен казачество,
Старый поп, ребе Кац нас благословил
Атаман Шнеерсон- дюже он удачливый,
Есаул у него Розенбаум был.
Ой ты, доля моя, долюшка неверная,
Сам я был пару раз при погроме бит.
Не буди, атаман, есаула верного-
Хоть во сне дай ему казаком побыть!
А на окне наличники,
Азохен вей, станичники
Черны глаза в окошке том,
Гуляй да пой, даёшь погром!
